by Sumire » Tue May 22, 2007 4:39 pm
Стоило ей войти в спальню Джедайта, как что-то неуловимо изменилось. Было ли это связано с уходом хозяина, или же просто пришло время. Разве это так уж важно?
Тяжёлые портьеры, занавешивающие широкие окна, погрузили комнату в лёгкий полумрак, тотчас же окутавший обнаженную фигуру новоявленной демоницы. Тяжёлые двери неслышно захлопнулись за её спиной. Она была той же Сетсуной, что и минуту назад. Вот только... не играл больше на волосах живой оливковый огонёк, напротив, они были черными, словно вороное крыло. В глазах, в выражении лица появилось что-то жесткое, почти презрительное. Яркий рубиновый блеск её глаз сменился на непроглядную темноту, заглянувшим в которую грозило в ней и потонуть.
Медленно, словно преодолевая липкое наваждение, она подошла к зеркальной дверце старинного шкафа и, протянув к своему отражению правую руку, соприкоснулась ладонью с прохладным стеклом. Там, в мире зазеркалья, за границей понимания, она была совсем другой. Хотя разве это она? Лицо той девушки было скрыто густой тенью. От её тонкой фигуры, облаченной в короткую матроску, веяло непоколебимой силой. А правая рука уверенно сжимала резной жезл, смутно напоминающий странной формы ключ. В том, что эта незнакомка – сильный воин, не возникало ни малейшего сомнения.
Тело Сетсуны обдало холодом. Едва дыша, она сделала короткую попытку приблизиться к зеркалу, чтобы различить лицо неизвестной девушки. Моргнула. И всё исчезло. Растворилось в воздухе.
Она смотрела на отражение в зеркале и видела себя. Дышать стало сразу легче. Двигаться – тоже.
- И что это было? – Собственный голос показался в этой напряженной тишине чужим. Она глубоко вздохнула и выдохнула. И в тот же миг позабыла о непонятном видении, направившись прямиком к низкому столику, на котором громоздились хрустальные кувшинчики с горячительными напитками. Налив себе бокал искристого красного вина, она, чуть отодвинув тяжелую портьеру, забралась на широкий подоконник и подтянула смуглые коленки к груди.
Сделала маленький глоток. Мягкая, согревающая жидкость окончательно вернула чувство реальности. Но пить больше она не стала. Несколько мгновений она вглядывалась в рубиновую глубину бокала, затем пальцы резко сжались. Хрупкое стекло жалобно тренькнуло и разлетелось в стороны. Лишь маленький коварный осколок застрял в нежной коже, а красное вино, смешанное с алой кровью тонкими струйками скользнуло по запястью, затем по вытянутой руке и закапало вниз, оставляя багровые капли как на смуглой коже живота, так и на белоснежной поверхности подоконника. Девушка какое-то время просто наблюдала за происходившем, вкушала сладковато-приторный запах вина, смешенного с её же кровью, погружалась в зудящую боль от неглубокой царапины, а затем просто закрыла глаза, сосредотачиваясь.
Царапина, окутанная рубиновым свечением, тот час затянулась. Но на этом метаморфозы не закончились.
Обнаженноё тело поднялось в воздух, одновременно окутываясь всё тем же тёмно-алым свечением. И вот на пушистый ковёр опустилась элегантно одетая девушка. Её длинные пушистые волосы свободными локонами ниспадали до талии, закрывая обнаженную глубоким вырезом чёрного платья спину. Атласная ткань вплотную прилегала к коже, а серебряные цепочки, декорирующие низко декольтированную грудь, закреплялись на плечах чистейшими рубинами. Длинная узкая юбка платья ни чуть не сковывала движения за счёт одного доходившего почти до бедер выреза. На изящных лодыжках красовались лёгкие чёрные туфли на высоких шпильках, цокот которых пока заглушался мягким ковром.
Внимательно оглядев себя в зеркале, Сетсуна удовлетворительно кивнула своему отражению и направилась прочь из спальни… Хотя что уж там – прочь из покоев своего хозяина. В конце концов, смерть от скуки её совершенно не привлекала.
Ушла в покои Хоука.
Сильнее всех - владеющий собою.
Тот, кто может управлять собой, способен и править другими.