NeoSailorSaturn wrote:Мне вот что интересно. С каждой новой реформой письменности в Японии понемногу уменьшается количество кандзи в пользу упрощения письма. От всех иероглифов в пользу чистой каны, конечно, они отказываться не будут, но все же, стоит ли им так делать? Фактически, уничтожается веками создаваемая часть письменности. Хочу послушать ваши мнения.
Отнюдь не являясь особенным знатоком исторических судеб японской письменности, могу заметить несколько моментов. Естественно, это всё на уровне "мне так кацца" и никак не более )))
1. Ныне фактически используемое количество кандзи (около 3 тысяч) является в известном смысле "золотой серединой" между китайской и корейской "грамотами". Хотя, по шутливому признанию образованных японцев, первая тысяча иероглифов "обслуживает" 90% лексики, вторая - 9, а третья - 1%, тем не менее далее сокращать (особенно в законодательном порядке) число кандзи, по-моему, излишне. Во всяком случае, учитывая сравнительную редкость третьей тысячи, сокращение числа подлежащих употреблению иероглифов, скажем, до двух тысяч весьма мало повлияет на "читабельность" японского текста, зато создаст уйму проблем тем японцам, чьи имена записываются редкими иероглифами. Даже не представляю, как они в этом гипотетическом случае будут выходить из положения. Обычая писать полные имена (фамилия + имя) целиком каной в Японии не существует, более того, китайские и частично корейские имена и названия также пишутся иероглифами. Поэтому, на мой взгляд, какой бы третья тысяча ни казалась старомодной и обременительной, её стоит сохранить ради имён собственных.
2. Если уж кому-то (среди японцев) совсем невмоготу учить тысячу знаков ради одного процента лексики, можно узаконить подписывание этих иероглифов фуриганой. Собственно, к этому приходится прибегать в любом случае, иначе подобные знаки и слова, записанные ими, станут непонятны без словаря. Между прочим, однажды встретил такую штуку не где-нибудь, а на обложке книги. В названии 檻の中の子 (повесть Тори Хейден, переведённая на японский) первый иероглиф (видимо, считается редким) был подписан каной.
3. С точки зрения международной культурной коммуникации, сокращение количества общеупотребительных иероглифов крайне нежелательно. В настоящее время образованный японец (т. е. знающий три тысячи кандзи) способен объясниться с китайцем при помощи условного иероглифического языка (подобный пример есть в рассказе Тосиюки Хориэ "Auparavant"), однако, например, корейцу из Южной Кореи такое будет, вероятно, уже не под силу, ибо его активный иероглифический запас куда меньше. Однако в прежние времена китайский письменный язык служил незаменимым средством коммуникации чуть ли не для всей Восточной Азии, выполняя роль своеобразного символьного эсперанто. Смысл написанного "ханьскими знаками" был приблизительно ясен всем от Монголии до Вьетнама.
4. Тот факт, что вьетнамцы отказались, а корейцы почти отказались от иероглифов, ни коим образом не свидетельствует о том, что японцы могут безболезненно сделать то же самое. Сравнительная фонетическая бедность японского языка и обилие в нём китайской лексики является причиной существования многочисленных омонимов, многие из которых на слух (или записанные фонетически) друг от друга неотличимы. Так слово こうとう [ко:то:] в зависимости от иероглифического написания имеет следующие значения:
公党 - легальная политическая партия
口頭 - устная речь
口答 - устный ответ (напр. на экзамене)
喉頭 - гортань
高等 - высшая степень
叩頭 - поклон до земли
и т. д.
Если сократить количество общеупотребительных кандзи до минимума, сложность чтения японских текстов, содержащих много канго (слов из китайских корней) возрастёт неимоверно. Каждый раз придётся мучительно соображать, какое из значений фонетически записанного слова имеется в виду.
5. Если же говорить о перспективах дальнейшего реформирования, то, по-видимому, уместно обсуждать лишь упрощение написания особенно сложных кандзи, а не сокращение общего числа знаков. Но в этом направлении уже были предприняты достаточно серьёзные шаги. Например, иероглиф
гаку ("учение, наука") прежде изображался весьма сложно, а в настоящее время выглядит куда проще:
學 ► 学6. Что же касается сохранения
кандзи кана мадзири бун в качестве национального сокровища, то это, бесспорно, тоже важный аргумент. Правда, своеобразие японского письма в наши дни объясняется главным образом тем, что его "двойник" - письмо корейское от употребления иероглифов в прессе и беллетристике почти отказалось и японская письменность автоматически превратилась в
самую оригинальную в мире, перестав быть
одной из двух самых оригинальных. Если к этому добавить разнообразие каллиграфических стилей японского рукописного письма и важное место каллиграфии в японской художественной культуре, станет ясно, что предпосылок к отказу от иероглифов, либо к существенному сокращению их количества имеется весьма мало, а доводов в пользу сохранения иероглифов более, чем достаточно.